В июне 1843 года в Канцелярию министра внутренних дел Льва Алексеевича Перовского в Петербурге явился отставной унтер-офицер Лейб-гвардии Московского полка Афанасий Петров, поведавший ошеломленным чиновникам удивительную новость.

Оказывается, ему доподлинно известно о том, что в Орловской губернии найден погреб с бочонками, наполненными золотом и серебром, однако «находка сия остается безгласной». По распоряжению заинтересовавшегося кладом министра, было начато специальное расследование, подробности которого сохранились в документах Российского государственного исторического архива.

О существовании погреба с кладом унтер-офицер Петров случайно узнал весной, направляясь из Калужской губернии, где проживал со своей семьей, на поденную работу в Петербург. Остановившись на отдых в избе смоленского крестьянина Михаила Аверьянова, он разговорился с хозяином и услышал невероятную историю.

За несколько лет до этого Аверьянов занимался извозом в Кромском уезде Орловской губернии. Однажды он закупал сено в селе Кировом Городище у крестьянина Василия Самсонова, и тот решил посоветоваться с ним, как «с приезжим». Надев Аверьянову на голову мешок, «чтоб не видел хода», он повел его на свой двор и помог спуститься в погреб. Когда мешок был снят, глазам изумленного извозчика предстали 32 деревянных бочонка величиной «некоторые в одно, а другие в два ведра». Они были наполнены мелкими и крупными серебряными монетами с изображением «лица с бородой», а посередине стоял еще один полусгнивший бочонок, доверху заполненный золотом. У задней стены погреба были густо рассыпаны медные деньги – гривны и алтыны.

По словам хозяина, все это богатство было не чем иным, как кладом царя Ивана Васильевича Грозного, однако воспользоваться им решительно невозможно: когда в голодный год он собрался взять из погреба немного денег, в его семье умерло несколько человек.

Аверьянов усомнился в словах Самсонова, и тот предложил ему попробовать самому. Извозчик взял в одну руку крупную, а в другую –мелкую серебряную монету и направился к выходу, но подойдя к двери, внезапно почувствовал во всем теле странную «тяжесть и окостенелость». Испугавшись, он вернулся назад и положил деньги на место.

Самсонов усмехнулся и указал ему на стоявший в углу маленький столик, к которому железным гвоздем была прибита медная доска с выбитыми на ней словами: «Кто разрыв-траву принесет и этот гвоздь разорвет, тот и мою казну получит». После этого хозяин вновь надел Аверьянову на голову мешок и вывел его из погреба.

Аверьянов договорился с Самсоновым, что постарается достать и привезти магическую разрыв-траву, с помощью которой можно будет «открыть» клад. В присутствии местного священника Александрова, они заключили между собой соответствующее условие, причем Аверьянов оставил Самсонову «за показ клада» два золотых номиналом в 42 рубля каждый. «Когда разрыв-травы не достанешь – пропали деньги, – заявил ему на прощание хозяин погреба, – а когда привезешь траву, допущу взять клад».

В поисках волшебного растения Аверьянов отправился в Москву, где познакомился с мещанином Дмитрием Бардиным: тот заявил, что у его приятеля, ярославского крестьянина Леонтия Ануфриева, как раз имеется искомое. Вместе они отправились в кузницу, где Ануфриев продемонстрировал им хрустальный пузырек с разрыв-травой. Положа на наковальню полосу железа «толщиной в колесную шину», он на глазах извозчика дотронулся до нее пузырьком, «от чего сделался выстрел, как из пистолета, и разорвало ту полоску на четыре части».

Уверившись в том, что разрыв-трава действительно «работает», Аверьянов в сопровождении новых знакомых в феврале 1843 года вновь поехал в Орловскую губернию. Однако Самсонов категорически отказался показать им место, где находятся сокровища, сославшись на то, «что земля замерзла, достать клада нельзя – приезжайте летом». Разочарованный Аверьянов вернулся в свою деревню в Смоленской губернии и, после долгих раздумий, решил сообщить о находке императору Николаю I. Не имея средств на поездку в Петербург, он попросил случайно заехавшего к нему отставного унтер-офицера Петрова взяться за дело.

Добравшись до столицы, Петров поведал историю о кладе бывшим сослуживцам по Лейб-гвардии Московскому полку, и те посоветовали ему обратиться к министру внутренних дел Перовскому. Тот выдал унтер-офицеру рекомендательное письмо к орловскому губернатору Петру Трубецкому, а последнему приказал провести обстоятельную проверку. Губернатор направил в Кромский уезд чиновника особых поручений Никольского, в помощь которому из Москвы был прислан полицейский поручик Степанов.

Прибыв на место и собрав всех участников истории, следователи приступили к допросам и очным ставкам. «Владелец клада» Василий Самсонов заявил, что о погребе с сокровищами услышал от некоего солдата, приезжавшего в его село 18 лет назад, но своими глазами никогда бочонков с золотом и серебром не видел, и где они находятся, не знает. Он действительно брал у Аверьянова деньги с условием, что тот привезет разрыв-траву, но ни в какой погреб его не водил, поскольку попросту не мог этого сделать.

Бардин и Ануфриев сознались, что за разрыв-траву выдавали купленный у торговцев хлопушками химический порошок «гремучего серебра», обладающий свойством при контакте с металлами взрываться, подобно пороху. Лишь Аверьянов продолжал настаивать на своей версии событий, по-прежнему утверждая, что спускался в погреб с мешком на голове, видел клад и даже пытался вынести монеты, но не смог этого сделать из-за внезапного «окостенения».

Когда следователи в сопровождении кромского исправника и 16 «сторонних людей» обследовали избу и двор Самсонова, а также все «окрестные места», то никаких следов клада не обнаружили. Аверьянов также не смог указать заветный погреб на местности. О неутешительных результатах было доложено министру внутренних дел, и тот приказал окончить расследование.

Единственным практическим итогом поисков сокровищ Ивана Грозного стало решение возместить из казны расходы следователей на разъезды по Орловской губернии (42 рубля 85 копеек серебром). Впрочем, для того, чтобы оно было претворено в жизнь, потребовались ещё три года и личное вмешательство «правой руки» министра Перовского – знаменитого писателя, филолога и этнографа Владимира Ивановича Даля. После этого дело о кладе было окончательно закрыто.

Об авторах:

Манойленко Анна Сергеевна – историк-архивист, магистр социально-экономического образования (Санкт-Петербург)

Манойленко Юрий Евгеньевич – историк-архивист, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург)

На фото: памятник Ивану Грозному в Орле